Важные новости
Чалый об отставке губернатора, Меняйло – о собственном мнении
14.03.2016 / Категория: Политика / Тема: Аналитика
Политический кризис в Севастополе длится уже полтора года. О попытках обратить внимание федеральной власти на неэффективное управление городом в интервью «Коммерсанту» рассказал спикер законодательного собрания Севастополя Алексей Чалый.
— 29 декабря вы заявили, что уходите с поста спикера, потому что как человек, возглавлявший список «Единой России» на выборах, должны нести ответственность за то, что работа власти неудовлетворительна. Однако, покинув этот пост, вы остаетесь рядовым депутатом, который имеет те же самые обязательства перед избирателями. В чем разница?
— Разница в том, что только человек, который возглавлял список, несет ответственность за выполнение предвыборных обязательств. Цель любого менеджера — решить определенные задачи. В городе таким главным человеком является губернатор. Но спикер законодательного собрания — это второе лицо, без которого такие задачи тоже не решаются. То есть именно эти два человека ответственны за реализацию концепции развития Севастополя (принималась «Единой Россией» как предвыборная программа партии в городе. — "Ъ-Власть").
В управленческой практике во всем мире для реализации целей и задач придаются необходимые ресурсы. У губернатора есть свои соответствующие полномочия, у председателя заксобрания — свои. Этих ресурсов на двоих в принципе достаточно, чтобы эту задачу решать. Ни один депутат, если он в здравом уме и трезвой памяти, не может подписаться под тем, что он выполнит какую-то программу: у него просто для этого нет ресурсов. Поэтому моя позиция сейчас такая: приложить максимум усилий, чтобы способствовать выполнению хоть чего-то. Но брать на себя ответственность за выполнение всей программы я не могу. Ее невозможно в данных условиях выполнить.
— В российской практике спикер никакой особой миссии не имеет: он человек, который организует работу депутатов. Почему вы ощущаете, что у вас как у спикера есть особая задача по выполнению плана развития Севастополя?
— Мне российская практика не очень интересна. Меня интересуют российские законы. В соответствии с ними два лица — губернатор и спикер — обладают всей полнотой власти, чтобы решать поставленные задачи, и роль спикера достаточно большая. Спикер ответственен за правильную работу парламента в рамках полномочий по принятию субъектовых законов, контролю за их исполнением, принятию городского бюджета, госпрограмм и контролю за исполнением этих госпрограмм. Если угодно, заксобрание по своей идеологии напоминает наблюдательный совет корпорации. А губернатор, соответственно, генерального директора. Это по закону. А практика другая, я знаю. Но меня эта практика не очень устраивает. Я собрался работать в рамках закона и, честно говоря, предполагал, что по крайней мере наша особая ситуация позволяет на это рассчитывать.
— Что вы планируете делать как рядовой депутат, если реализовать то, что планировали, невозможно?
— Сегодня появились угрозы, с которыми можно бороться именно с позиции депутатского корпуса. Они связаны прежде всего с незаконными застройками особо охраняемых территорий, объектов историко-культурного наследия и выделением земельных ресурсов. Это то, от чего мы двадцать с лишним лет страдали при Украине и с чем боролись. А теперь все то же самое. Если сейчас мы уйдем, через пять лет просто не увидим Ласпи (заповедник — бухта в районе Севастополя.— “Ъ-Власть”).
— А почему нельзя бороться с незаконной застройкой на посту спикера?
— Можно. Но спикер не может ограничить свою деятельность только этим. Борьба с незаконной застройкой — это такая деструктивная штука, я чего-то кому-то не дам сделать. А позиция «у меня есть программа, я берусь за ее реализацию» — это скорее креативная вещь. Предполагает другие полномочия, другую меру ответственности.
— Почему за полтора месяца никто из ваших сторонников или вы сами, видя, что никто из сторонников этого делать не собирается, не подготовили проект постановления о вашей отставке?
— Я хотел предложить эту замечательную возможность своим оппонентам. Но они не решаются. Наверное, и не решатся. То есть кричать из зала — это одно. А взять на себя ответственность — это другое.
— Сами будете его готовить?
— Возможно. Образовалась новая реальность.
— Какие еще есть варианты в этой новой реальности, когда сторонники и противники не хотят готовить постановление?
— Самому внести. Наверное, других вариантов нет.
— Есть ли у вас кандидатуры, которые вы могли бы выдвинуть на свое место?
— В ситуации, когда речь идет о возможности выполнить предвыборные обещания лишь частично, есть несколько человек, которые в состоянии справиться с руководством заксобранием. Сейчас я не буду называть фамилии. Я не единственный человек, который будет решать этот вопрос.
«Я исчерпал все возможности, чтобы разрешить кризис»
— Вы признаете, что в Севастополе сейчас политический и управленческий кризис?
— Да.
— Как из него выйти?
— Отправить в отставку губернатора.
— Есть ли какой-то еще иной выход?
— Я его не вижу. Иначе мы продолжим исполнять роль цепного пса, который будет следить за ненормативной деятельностью правительства, но это не приведет к нужному развитию. Это будет продолжением того состояния, в котором мы существовали на протяжении последних полутора лет (пока длится конфликт законодательной и исполнительной власти.— “Ъ-Власть”).
— То есть сложившийся кризис может разрешить только федеральный центр, как-то вмешавшись?
— С моей точки зрения, да. Я исчерпал все собственные возможности для того, чтобы его разрешить.
— Какие ресурсы вы использовали, чтобы донести до федерального центра, что городом, по вашему мнению, управляют неэффективно?
— Мы использовали много ресурсов. Например, серьезный конфликт произошел в 2014 году. Я способствовал тому, чтобы первое, так называемое новороссийское, правительство убрали. Для этого обращался в федеральные правоохранительные органы. Сейчас завели уголовные дела по этим эпизодам. Потом был конфликт на законодательной почве, связанный с актом национализации украинских предприятий. Много было конфликтов по земельным ресурсам. По ним обращался в Генпрокуратуру. Приезжала спецпроверка, многие факты подтвердились. По многообразию этих конфликтов состоялся сбор подписей севастопольцев, нас вызывали в администрацию президента, обсуждали ситуацию, после чего была сделана межведомственная комиссия при полпредстве. Есть ее заключение со 160 рекомендациями, которые должно исполнить правительство города. То есть полпредство в курсе, президентская вертикаль в курсе, Генпрокуратура в курсе. Еще могу упомянуть вице-премьера Дмитрия Козака, который отвечает за Севастополь.
— Ему вы тоже докладывали?
— Я ему докладывал по его подведомственности, когда мы готовили бюджет. У нас программно-целевой метод работы, требуется, чтобы большая часть расходов субъектов была обоснована соответствующими госпрограммами. При этом у Севастополя было послабление — должно было быть обосновано 50%. Но программы, экспертизу которых сделало заксобрание, оказались, по сути, дела липовыми. По крайней мере значительная их часть. И я оказался в очень сложной ситуации как чиновник, который отвечал за приемку бюджета. Поэтому я обратился к соответствующему куратору, показал эти экспертизы, показал программы с вопросом: «Что делать?»
— Что вам ответили?
— Козак ответил, что он понимает, что программ, по сути, нет, и мы должны каждый пункт бюджета отдельно проверять, не основываясь на программах. Другого варианта не было. Кстати, еще бюджет с опозданием внесли. Правительственной вертикали все эти косяки тоже известны.
— Если правительство, администрация президента, правоохранительные органы в курсе, почему руководство государства до сих пор не приняло никаких мер?
— Естественно, не обладая всей полнотой информации, я себе как-то на этот вопрос ответить могу. Но пока я являюсь лицом, замещающим госдолжность, я не могу высказывать суждения о деятельности вышестоящих товарищей.
Каким образом это урегулировать административным путем? Я уже предложил свой мандат, он мне не нужен, регулируйте сами, дорогие товарищи. Можете застрелить меня. Исходя из тех обязательств, которые есть у меня как у председателя заксобрания и у депутата, я не могу сидеть и молчать, когда происходят такие вещи, которые этим обязательствам противоречат.
— Возможен ли тогда сценарий, при котором жители Севастополя выйдут на митинг и потребуют отставки губернатора?
— Они, безусловно, могут. Если бы мне этого захотелось, это было это несложно сделать. Но я этого делать не буду. Я изначально предупреждал, что в федеральную политику лезть не буду.
— А насколько массовым мог бы быть митинг и как долго севастопольцы готовы терпеть неэффективное управление городом?
— 22,5 тыс. севастопольцев подписали обращение к президенту. Подозреваю, что численность митинга могла бы быть соизмерима. Уровень недоверия к исполнительной власти города чрезвычайный по меркам РФ. Но спрогнозировать, когда именно выйдут люди, не могу. У нас правительство трудно прогнозируемо, оно все время придумывает какие-то новые ходы. Сейчас замечательный фильм выпустили (о том, что истинными героями «крымской весны» стали губернатор и полпред, которые якобы руководили силовой операцией по присоединению полуострова), это тоже раздражитель достаточно серьезный, большое количество севастопольцев обидел.
— Когда вы станете рядовым депутатом, продолжите говорить федеральным структурам о некомпетентности властей Севастополя?
— Конечно, я буду вопить в тех случаях, когда будут наступать на перспективные интересы города. Выправить ситуацию тактически я не вижу возможностей, пусть этим занимается федеральный центр. Они дают федеральные деньги, они здесь как-то распыляются. Но если им не жалко вкладывать новые и новые деньги без видимого результата, пожалуйста. Деньги украли — новые пришлют. А то, что касается вечных ценностей — почему я зацепился за особо охраняемые территории и объекты культурного наследия — это то, что можно уничтожить один раз и восстановить это невозможно.
— Вы часто критикуете губернатора и работу правительства. Но губернатор — это не профессия, и нигде этому не учат. Любой человек, который приходит на эту должность, первое время испытывает некие сложности, так как довольно сложно быть специалистом по электроэнергетике и сельскому хозяйству. Если смотреть более глобально, что не так делает губернатор и правительство города?
— Насчет того, является ли управленец профессией, существуют разные точки зрения в мире. Но я вижу, что управленческие навыки необходимы при руководстве любым объектом. Губернатор нарушает базовые управленческие принципы — целеполагание, делегирование полномочий, баланс ответственности и полномочий. Он свято верит в то, что они вполне могут быть заменены командно-приказным методом, рождающимся по месту возникновения проблемы.
— Давайте поподробнее про целеполагание.
— Для достижения какого-то результата этот результат должен быть описан. Он может быть правильный, неправильный, но он должен быть. Это как шахматисты говорят: лучше иметь неправильный план на партию, чем не играть вообще никакую. У нас ситуация даже хуже, чем отсутствие плана, потому что у нас отсутствие реального плана при декларации его наличия. То есть у нас обман. Мы в свое время делали концепцию, появилось целеполагание. Хорошее, плохое — это уже второй вопрос. Важно, что оно: а) существовало; б) было одобрено администрацией президента; с) было рекомендовано в качестве предвыборной программы, за нее проголосовали люди. Под нее мы все избирались, а губернатор поклялся, что он ее будет выполнять. Но составляющие этой концепции никуда не введены. Губернатор занимался совершенно другими вопросами. В такой ситуации невозможно ничего достичь.
— Чего ему не хватает?
— Культурно говоря, он никогда не рисовал сложных задач протяженностью даже в несколько месяцев. За него всегда это делал начальник. А чтобы решать такую задачу, как изменение города, надо ее сначала увидеть, спланировать и начать делать. Для этого, в свою очередь, надо распределить ресурсы, найти людей, раздать задачи, спрашивать о выполнении этих задач и не лезть каждый день со словами «сделай это и то». Сейчас в Севастополе с точки зрения управления детсадовский бардак. Когда губернатора только избирали, по свежим следам я много успел сделать, например, провести членов правительства. А потом потихонечку всех слили, ввели новых людей. Что может такое правительство? Да он (Сергей Меняйло.—“Ъ-Власть”) только под козырек берет! Назвать это управлением вообще язык не поворачивается!
— Севастополь в полной мере используют те особые условия, которые ему сейчас предоставляет федеральный центр?
— С моей точки зрения, нет. Когда мы берем и возвращаем больше половины денег, которые нам дали, вряд ли можно говорить, что мы используем все возможности. А деньги не освоены из-за неумения и из-за нежелания это умение приобретать.
— С вашей точки зрения правительство эффективно работает с инвесторами, которые могли бы вкладываться в развитие города?
— Работает, но достаточно это формально. Есть некая федеральная структура, которая от правительства что-то требует в этом направлении. Это АСИ со своей «дорожной картой». Они, соответственно, и к нам с этим пришли, со своей «дорожной картой». Вот мы эту карту начинаем выполнять под давлением как некую обязаловку. После давления со стороны Козака нарисовали кучу госпрограмм. Сейчас пишут какие-то инвестиционные документы. Кстати, АСИ двойку поставило нашему правительству за работу по этому направлениям в 2015 году. То есть не я, а АСИ.
— А по-вашему как должна работа с инвесторами строиться?
— В принципе можно было бы держаться «дорожной карты» АСИ. А кроме того, у меня были соображения, что можно было бы сделать в Севастополе, и я даже начал некое движение в этом направлении, но видя, что в правительстве никакой заинтересованности в реальной работе в этом направлении нет, я усилия свернул. Тем более что уже опыт получил к этому моменту отрицательный — по работе по генплану, когда ты начинаешь делать то, что в общем-то должно делать правительство, но даже поднося и передавая им потом эти снаряды, у них это вызывает скорее отторжение, чем благодарность.
— Что случилось с генпланом?
— Генплан — документ, в котором отображается перспектива топографического развития города. Где какие зоны могут быть, основные структурные объекты. Генплан регулирует вопросы застройки, то есть это некоторые правила, в рамках которых уже вписываются все остальные строительные дела. Весной 2015 года мы нанимали три конторы (институт генплана Москвы, Гипрогор, Питерская управа), потом устраивали конкурс, открытые слушания, приглашали правительство, полпредство. Год мы готовили архитектора, который познакомился с этими конторами, подготовил соответствующие документы. Но в декабре 2015 года губернатор взял и поменял архитектора. И они вообще ничего не сказали, взяли и пошли в другую сторону. И так все проекты. В какой-то момент просто возникает другое решение, ничем не мотивированное.
«Я имею право иметь свое мнение? Я его и изменил»
0
0
0
0
0
0
0
0
0
О том, почему у правительства Севастополя не складываются отношения с депутатами — сторонниками спикера заксобрания Алексея Чалого, корреспонденту «Корреспондента» рассказал губернатор города федерального значения Сергей Меняйло.
— Вы признаете, что в городе сейчас сложился политический и управленческий кризис?
— Нет, я так не считаю.
— А не прекращающаяся в течение полутора лет критика работы правительства со стороны заксобрания, которая достигла своего апогея 1 февраля, когда депутаты признали работу правительства неудовлетворительной и рекомендовали отправить его в отставку?
— Давайте уточним: не со стороны заксобрания, а со стороны группы депутатов. Есть две группы депутатов, у которых разное мнение.
— Но критика не прекращается. При этом ваших аргументов не очень слышно. Поэтому и возникает ощущение, что в городе сложился управленческий коллапс.
— Почему вы считаете, что я или исполнительная власть должны отвечать на критику? Во-первых, критика должна быть конструктивной. Во-вторых, мне некогда заниматься ответами на эту критику. Я занимаюсь работой, как и вся исполнительная власть в городе. У нас проблем выше крыши.
— А как исполнительная власть без критики со стороны депутатского корпуса понимает, что в своей работе идет в неправильном направлении?
— Есть мнение одной группы депутатов, есть мнение другой группы депутатов. И оба мнения имеют место быть.
— То есть вы считаете, что критика со стороны второй группы депутатов необоснованна?
— Она не всегда обоснованна.
— Можете привести пример?
— Мы вносим изменения в бюджет из нераспределенных средств — по формальному признаку нам отказывают. Потому что изменения в бюджет подписал я, а предварительную записку подписал мой представитель в заксобрании Александр Свечников. Критиковать можно, но кроме критики должны быть какие-то предложения. Группа депутатов взяла на себя только формат оценивать действия и контролировать. Функцию контроля никто с них не снимал. Но тем не менее есть позиция, два мнения: одно чье-то, другое неправильное. У меня позиция немножко другая.
— А с чем вы связываете критику второй группы депутатов?
— Наверное, с нежеланием идти на какой-либо конструктивный разговор или с желанием поставить законодательную власть над исполнительной.
— Нежелание идти на диалог у них почему возникает? Потому что они вредные люди?
— Я не могу сказать, что они вредные или невредные. Я никогда не делаю преждевременных выводов.
— Почему тогда?
— А почему два комитета заксобрания — по экономике и по городскому хозяйству — выходят на сессии с единым мнением комитета и исполнительной власти, а остальные не хотят?
— А почему вам кажется подобное согласование правильным?
— Почему это должно быть неправильным? Если у нас с вами общая цель, почему мы не можем обговорить все вопросы до того, как выйти на заседание с единым мнением?
— Законодательство не обязывает другие комитеты это делать.
— Что значит «не обязывает»?
— По Конституции законодательная власть отделена от исполнительной. Соответственно, когда они выходят с каким-то законопроектом, они не обязаны его с вами согласовывать.
— Тогда исполнительная власть может действовать также в рамках своей компетенции: самостоятельно и не согласовывая свои действия. Но мы ведь говорим, что две ветви власти действуют в интересах достижения одной цели.
— Именно.
— И они между собой не должны взаимодействовать?
— Должны. Но мы с вами говорим о том, что предварительное согласование действий не обязательно.
— Это согласование позиций в решении проблем, которые возникают. У нас одна задача, которую мы должны решить. Вы предлагаете ее решить самостоятельно, не советуясь со мной. Я — не советуюсь с вами. У нас разные взгляды, разные полномочия, тогда как прийти к единому пониманию решения этой проблемы? Дело в том, что решает проблему исполнительная власть, она же и несет ответственность. Получается, что вы хотите, чтобы проблема была решена так, как вы хотите, а отвечать за решение этой проблемы и нести ответственность не хотите. Так не бывает.
— Не поняла, как вы вывели из этого, что депутаты не хотят отвечать за свои действия.
— А как я вывел? Вот вы законодательная власть, я — исполнительная. Есть первоочередные и внеочередные проблемы. То есть нужны приоритеты. И нам с вами нужно прийти к общему мнению, какие же приоритеты расставить. Для этого мы должны с вами на эту тему разговаривать? Но вы не хотите выслушивать мои аргументы и не предлагаете свои, а говорите: «Это все не правильно, вы должны сделать все вот так».
— А эту ситуацию, когда одни предлагают одного, а другие другое, как вы назовете, если не управленческим кризисом?
— Это не управленческий кризис. Это нормальное обсуждение вопросов для того, чтобы понять и прийти к единому мнению.
— Вы же объяснили, что обсуждение не складывается.
— Почему? С двумя комитетами, с одной группой депутатов складывается. А с другими не складывается.
— Как вы охарактеризуете взаимоотношения правительства с другой группой депутатов, которая составляет в заксобрании большинство? И которая, соответственно, имеет возможность отклонять инициативы?
— Они имеют возможность отклонить, а я имею право наложить вето. Но я же не веду себя с такой позиции.
— Почему? Вы же накладывали уже вето на закон.
— Я накладывал вето обоснованно. И ведь ни одно вето не было преодолено, а создавалась рабочая группа, и мы находили общее решение вопроса.
— Вам не кажется, что если бы эта группа депутатов смогла провести 1 марта поправки к уставу о прямых губернаторских выборах, то часть напряжения могла бы быть снята?
— Нет, мне так не кажется. Любые законы должны приниматься в свое время. И должны просчитываться последствия приема этих поправок. Надо учитывать юридические заключения и экспертизы, которые подаются одной и другой стороной. Есть заключение главного правового управления — что это преждевременно. Второй момент — есть понятие публичного слушания, это установлено регламентом заксобрания.
— В 2014 году в комментарии “Ъ” вы говорили, что вы только за прямые выборы.
— Да, я тогда сказал, что я за прямые выборы. Когда я был на передаче у Познера, я высказал свое личное мнение: я за жесткую вертикаль власти.
— А в 2014 году вы не были за жесткую вертикаль?
— В 2014 году я тоже был за жесткую вертикаль.
— Тогда как соотносились в 2014 году жесткая вертикаль и поддержка прямых выборов?
— Два года прошло. Может человек иногда поменять исходя из опыта свои взгляды? Может. Я Познеру на передаче сказал, что это мое личное мнение. Личное мнение как человека, как политика. Я говорю, что сегодня это несвоевременно.
— Что за опыт вы приобрели за эти полтора года, который заставил вас поменять точку зрения?
— Эти поправки касаются губернаторских выборов 2019 года. Давайте мы стабилизируем немного обстановку. Два года назад не было Сирии, не было угроз, которые сегодня существуют. А кроме того, каждый руководитель должен иметь право определять себе подчиненных. Почему мы исключаем федеральный центр из участия в этом процессе (выбора главы Севастополя.— “Ъ-Власть”)? И, конечно, выборы — это не элемент демократии, это на сегодняшний день в основном технология.
— А почему прямым выборам, которые в этом году состоятся в ряде областей, не мешает нестабильная обстановка?
— Там уставы никто не меняет.
— Но вы-то называете обстановку внутри и вне России как причину того, чтобы не вносить поправки в устав.
— Нет, это не причина. В чем необходимость сегодня внесение этих поправок, если они касаются 2019 года?
— Депутаты говорят, что они обещали это избирателям еще в 2014 году накануне выборов в заксобрание.
— Обещания давались в 2014 году, а касаются 2019 года.
— Нет, обещания не касались именно 2019 года. Они касались поправок к уставу о прямых выборах. Но если изменения про выборы 2019 года и они никак вам не угрожают, то почему бы вам их не поддержать?
— Я имею право иметь свое мнение? Я его и изменил.
— Правительство работает над концепцией развития Севастополя? Или отказалось ее реализовывать?
— Что значит работает над реализацией? Концепция — это школьникам в школе. Что под собой подразумевает слово концепция? Если мы возьмем словарь, то это взгляд, направление, видение. Там здравые мысли, мы по этим мыслям работаем.
— Можете пример привести?
— Там записаны шаги по инвентаризации земельных участков и имущества. Это изначальная вещь, которую мы выполнили, независимо от того, были бы в концепции эти шаги или не были. Без инвентаризации мы не можем работать. Еще там есть переход на стандарты образования, медицины и всего остального. Так мы и переходим.
— А направления, по которым ваши видения не совпадают, можете перечислись и объяснить почему?
— Вы поймите, что концепция это не руководство к действию. Это не перечень программ и мероприятий. Это не план мероприятий, который можно смотреть и выполнять. Мы должны вернуть собственность? Мы возвращаем собственность. У нас более 471 исковых заявлений. 2500 гектаров возвращено. Предъявлено 58 исков за пользование объектами капитального строительства на сумму 44 млн, удовлетворено 43 иска на сумму 36 млн рублей. Наложен арест на 300 земельных участков.
— При этом вас часто обвиняют в непрозрачных конкурсах по распределению земель.
— Ни одного земельного участка не распределено каким-либо, как вы сказали, непрозрачным образом. Мы еще ни одного конкурса на распределение земельных участков не объявляли. Нет, мы объявляли, два или три, но они не состоялись. Ни одного разрешения на новое строительство никто не выдавал.
— А на не новое?
— Есть понятие объекты недвижимости разной степени готовности. Все стройки, которые сегодня в Севастополе существуют, они начинались при Украине. По этим недостроям соответствующая комиссия, горсовет и департамент архитектурного строительства принимает решения.
— Получается, что по большинству объектов, по которым идет стройка, они все же выдали разрешения.
— Не по большинству, но по многим объектам выдали, по многим — нет.
— Можете перечислить несколько проектов, которые вы считаете самыми значимыми для города и которые вы за полтора года как губернатор сделали?
— 113 лифтов заменены на новые — практически за 3–3,5 месяца. Привести пример другого субъекта РФ? 350 лифтов в Башкирии был заменено за 4 года. 3705 мест в детских садиках открыли дополнительных, более 70 км газопроводов разного давления построили. Отремонтирован детский садик, который четыре года рушился и пустовал. Масштабный проект модернизации системы здравоохранения. Мы сегодня делаем те операции, которые никогда в Севастополе не делались. Получены первые 10 автобусов для перевозки детей. Севастопольское авиационное предприятие, у которого в 2014 году были долги по зарплате 3–4 месяца, сейчас предприятие интегрируется в корпорацию «Вертолеты России». Севморзавод, который 1 марта лежал на боку, а по концу 2015 года у завода оборот 900 млн рублей, на этот год — 1,400 млрд рублей. Совхоз «Полина Осипенко», который сейчас называется севастопольский Винзавод, высадил в прошлом году 150 гектаров виноградников. До этого был весь в долгах.
— Вы неоднократно говорили, что сложности в работе правительства имеют объективные и субъективные причины. Перечислите, какие причины субъективные, а какие объективные?
— Объективные причины — это отсутствие нормативной правовой базы. Без нее нельзя реализовывать что-то.
— А нормативно-правовую базу разве не правительство создает?
— Каким образом? Законодательную, нормативно-правовую базу создает не только правительство.
— Не только. Но правительство, в частности, выпускает нормативные правовые акты, на основании которых осуществляет свою работу.
— Да. Нормативно-правовые акты разрабатываются в развитие законов, которые приняты.
— То есть правительство не разработало…
— Законодательные акты, поэтому не разработало нормативно-правовые акты. Под словом нормативно-правовые акты я подразумевал, в том числе и законодательные. Второй момент. Объективной причиной является в некоторых вопросах отсутствие соответствующих бюджетных средств. Эти причины устранялись одними из первых. Субъективные причины — это кадровые вопросы, отсутствие или слабая подготовка специалистов.
— Можете привести пример, когда вы просили принять закон, а депутаты этого не делали?
— В 2014 году бюджет утвердили, а капитальные расходы распределили в апреле 2015 года. Три месяца, в течение которых они рассматривались, жили без бюджета.
— У меня есть контрпример. В конце 2015 года депутаты приняли закон об особо охраняемых территориях, но правительство не выпускает необходимые нормативно-правовые акты, соответственно, закон не работает.
— Нормативно-правовые акты по этому закону разработаны, но не все. За неразработку начальник управления охранных объектов культурного наследия Игорь Тиунчик с 4 марта уволен. Он и еще ряд других своих обязанностей не выполнил.
— Но почему нельзя было обратить внимание на проблему раньше, а не когда выяснилось, что нормативных актов нет и чиновника надо увольнять?
— Есть такое понятие — контроль за деятельностью. Часть обязанностей была выполнена, часть — нет. С учетом того, что закон был принят только в конце декабря 2015 года, в феврале 2016 года мы и заслушали доклад о работе этого должностного лица.
— Замену нашли? Из местных кадров?
— Да, нашел. Местные кадры. А заместителем у него, скорее всего, будет специалист приезжий.
— А сейчас что с его заместителем? Его нет?
— Он не укомплектовал до конца свою структуру.
— И никто не интересовался, почему не укомплектована структура?
— В этом управлении должны работать специалисты, они отбирались.
Коммерсант
Похожие новости
- 10.03.2016 • Чалый: Я свернул приборостроительный кластер в Севастополе
- 12.02.2016 • Чалый не нашёл себе преемника
- 12.01.2016 • В крымском полпредстве считают низкой электоральную поддержку Сергея Меняйло
- 14.04.2015 • Алексей Чалый: «Продумано было все неплохо, но всерьез мы не продвинулись ни в чем»
