Важные новости
В России запретили первый анекдот
23.11.2014 / Категория: Общество
Можно считать это рубежом, а можно и не считать, так как в прошлом году уже была запрещена статья на Луркоморье. В ноябре 2014 года в Ижевске Индустриальный районный суд признал экстремистским анекдот, начинающийся фразой “Суд. Дело об избиении кавказца…” Этот малозначительный текст торжественно пополнит собой и без того невозможно громоздкий Список экстремистских материалов.
Чтобы избежать обвинений в нарушении статьи 20.29 Кодекса об административных правонарушениях (производство и распространение экстремистских материалов), перескажем тут не сам запрещенный анекдот, а его первоначальный вариант советских времен, совпадающий с запрещенным почти во всем, кроме национальности одного из героев (и, как говорят, в те времена воспринимавшийся как однозначно не националистический).
За нападение на еврея судят двоих - интеллигентного вида мужчину и молодого парня. Судья просит интеллигента рассказать, что случилось.
-Ехал в автобусе, сосед наступил мне на ногу. Я думаю, если через 3 минуты не уберет ногу и не извинится, то ударю. Смотрю на часы - 1 минута - стоит. 2 минуты - стоит. 3 минуты - стоит. Вот и ударил.
Судья обращается к парню:
-А вы зачем подключились и начали пинать ногами?
-А вы себе представьте: еду я в автобусе, вижу стоит какой-то мужик и еврей. Мужик смотрит то на часы - то на еврея, то на часы - то на еврея. Потом как начнет его бить, я подумал, что по всей стране началось.
Пусть наши суды неправомерно признавали экстремистскими куда более значительные тексты, но сам по себе запрет анекдота выглядит зловеще (тем более, что в этом сюжете есть и уголовное обвинение по статье 282 УК РФ о возбуждении ненависти, потенциально грозящее реальным сроком). Уж слишком неприятные страницы из учебника истории воскрешает фраза “Сесть за анекдот”.
Юмор, даже с ксенофобным оттенком, вещь тонкая, принципиально не регламентируемая. Количество этнически окрашенных анекдотов велико, и не всегда возможно точно определить даже то, кто именно в анекдоте является объектом насмешки. Например, во многих анекдотах про чукчу смеемся мы не над чукчей, а над “старшим братом”, его самомнением, манией величия и неспособностью объективно взглянуть на свои собственные недостатки и проблемы.
Так и в запрещенном ныне анекдоте. В нем есть оскорбительное слово “хачик”. В нем есть сомнительная с моральной точки зрения легкость в обращении с трагической темой насилия на почве ненависти. Но в этом анекдоте нет ни одного призыва, нет даже одобрения описанной ситуации. Формально он не подходит под законодательно закрепленное определение экстремизма. Может быть, кто-то захочет возразить, что в анекдоте утверждается “неполноценность человека по признаку его национальной принадлежности” (формулировка из закона)... Но и этого нет. Ситуация описана нейтрально. Не утверждается, что он сделал это потому, что он кавказец, ни что все кавказцы всегда так делают. Да и национализма в этом анекдоте не больше, чем в том советском - антисемитизма, где объект насмешки, конечно же - напавший на еврея юноша. Если националисты - кто из простой глупости, кто из самоиронии - над этой шуткой смеются и по-своему ее трактуют, то дело вовсе не в анекдоте.
Все, что я написала тут - это, как кажется, очевидные вещи. Но официальное судебное решение о запрете анекдота остается железным фактом со всеми разнообразными последствиями.
Мария Розальская
