Важные новости
Что не так с онкопомощью в Севастополе
20.11.2020 / Категория: Общество
И почему нельзя принять всех больных в онкодиспансере.
Я звоню не ради себя, а ради тех стариков, которые не могут за себя постоять, – с этой фразы начался наш разговор с женщиной, обратившейся в редакцию некоторое время назад. Оказалось, что речь идет о системе онкологической помощи. Сейчас, когда стало известно о смене руководителя департамента здравоохранения Севастополя, рассказ Ирины П. прозвучит как пожелание к новому главе департамента разобраться, насколько эта система оправдана и как можно ее скорректировать.
Смена маршрута
Свое имя собеседница просила не называть – не из боязни открыто высказать свое мнение, а из нежелания сообщить о своей болезни широкому кругу знакомых и затем выслушивать многочисленные соболезнования. Поэтому назовем ее Ирина П. На сегодняшний момент у нее 4 стадия онкозаболевания и первая группа инвалидности. О своем диагнозе женщина узнала около года назад.
Подозрения, что ей необходим онколог, родились у самой пациентки. Терапевт по ее просьбе выписал направление, онколог направил к маммологу. Ждать, когда подойдет ее очередь на маммографию, женщина не стала и пошла на УЗИ в частную клинику. Это решение, считает собеседница, серьезно сократило ее дальнейший путь к верному диагнозу.
«Я попала к очень хорошему врачу. Доктор не только сразу сказала, что у меня опухоль и метастазы в лимфоузлах, но и посоветовала мне очень хорошего врача, работающего в онкодиспансере. Там у меня взяли пункцию, поставили на учет и направили на «химию», – рассказывает Ирина. – После окончания химиотерапии провели обследование и на комиссии назначили лечение – сказали, какие нужны процедуры и когда. Я записывалась на них через портал госуслуг, и все было более–менее нормально. Но потом последовало нововведение».
Нововведение состояло в том, что с весны 2020 года всем онкобольным велели наблюдаться у районных онкологов. И, как это часто бывает, новшество вышло пациентке боком.
«Я живу на проспекте Генерала Острякова, приписана к поликлинике на Супруна. У нас в поликлинике онколога нет. Тут и начались мои мытарства. В очередной раз прихожу на капельницу, а мне отказываются ее делать, потому что у меня нет необходимых анализов. Но о том, что они нужны, мне никто не сказал», – говорит Ирина.
Пропустить процедуру – риск, шутить с такими вещами нельзя. Однако завполиклиникой на ул. Супруна, по словам Ирины, войти в положение пациентки категорически отказалась. И, наверное, ее тоже можно понять – вдруг позже оказалось бы, что делать пациентке капельницу в тот момент было нельзя по состоянию здоровья? В итоге процедуру сделали опять–таки в платной клинике.
После этого, по словам моей собеседницы, ее общение с врачами выглядит так: она идет к доброму доктору в онкодиспансер, и тот подробно расписывает ей, какие процедуры и лекарства нужны. А затем она, за неимением районного онколога, записывается на прием к терапевту в своей поликлинике, передает ему мнение врача онкодиспансера и получает от него рецепты и направления.
Назвать эту схему нормальной, согласитесь, трудно. Но главное – у Ирины нет уверенности, что тот же путь смогут пройти все онкобольные. Точнее, есть уверенность в том, что все не смогут.
«Мне знакомые, которые знают о моей проблеме, сказали – расскажи это не ради себя, ради других. Мне с моим характером и высшим образованием все–таки гораздо проще разобраться и чего–то добиться. А на бабушек и дедушек, которые не знают, куда идти и что делать, я смотреть спокойно не могу», – признается Ирина.
Кто и в чем виноват
Многое, уверена собеседница, зависит и от отношения медиков к пациентам:
«Перед капельницей, помимо прочего, надо сдать кардиограмму и на ее основании взять у терапевта заключение. И вот я захожу к врачу, а у него сидит дедушка. Терапевт ему говорит – я не могу написать вам заключение, у нас база зависла. Дедушке сто лет, и у него болит нога. Он смотрит на нее и не понимает, о чем речь. Я говорю врачу – от руки напишите, вот кардиограмма, вот заключение кардиолога. Напишите человеку справку!». Только после этого написали. А сколько раз в поликлинике мои анализы теряли?»
При этом Ирина несколько раз подчеркнула, что встречала и встречает медиков просто прекрасных – добросовестных, настоящих профессионалов и очень душевных людей. В том числе и в онкодиспансере.
«Лекарства бесплатно выдают, с этим все нормально – а при Украине, я знаю такие случаи, людям приходилось квартиры продавать, чтобы лечить своих близких. Но вот схема оказания помощи не отработана», – считает Ирина.
Еще одна озвученная ею проблема связана с доступностью КТ. Онкобольным его назначают, чтобы увидеть точную картину заболевания и, если нужно, скорректировать лечение. В последнее время, утверждает Ирина, очереди на процедуру приходится ждать довольно долго.
Поскольку обращаться к прежнему главе депздрава бессмысленно, а новый еще не успел приступить к работе, ответить на наши вопросы мы попросили главного врача онкологического диспансера Василия Ощепкова. Начнем с КТ. Срок ожидания, как подтвердил Василий Николаевич, действительно удлинился. Причина – все тот же COVID–19, хотя обслуживания непосредственно больных с коронавирусной инфекцией онкодиспансеру удалось избежать: для ослабленных онкобольных заражение связано с огромным риском. Но остальные аппараты КТ в городе из–за коронавируса работают с неимоверной нагрузкой, поэтому пациентов с «традиционными», не связанными с вирусом заболеваниями принимает онкодиспансер.
Что же касается схемы получения медицинской помощи в районных поликлиниках, она, увы, утверждена на федеральном уровне. До весны 2020 года Севастополь жил иначе, но это было лишь временное исключение из правила.
«Порядок прописан в Приказе Минздрава. И в идеале у него есть свои преимущества – медицинская помощь должна быть как можно ближе, желательно – рядом с домом. У каждого участника процесса своя функция – задача диспансера состоит в первую очередь в быстрой диагностике выявленных случаев, направлении пациентов на лечение, проведение этого лечения. После того, как лечение проведено и лекарственная терапия подобрана, мы направляем больного в первичное звено. Если же что–то пошло не так, больной опять возвращается в диспансер, его снова госпитализируют и подбирают новую схему. И так до тех пор, пока пациент не вылечится. По крайней мере, таково видение Минздрава», – говорит Василий Ощепков.
После выздоровления, в соответствии с этой схемой, пациент продолжает приходить к своему районному онкологу раз в год. Видение Минздрава отразилось и в системе оплаты медицинской помощи из фонда ОМС. Одним словом, у диспансера просто нет ни финансовой, ни кадровой возможности сопровождать каждого онкобольного на протяжении всего его пути. Однако первый год наблюдения, по словам Василия Николаевича, диспансер все-таки оставил за собой.
«Первый год – самый рискованный, самый сложный, поэтому мы взяли его на себя, чтобы не пропустить рецидив болезни, если он случится. Но взять на себя весь период наблюдений не получается. Если сегодня к нам будут приходить все 10 тысяч пациентов, которые имеют право на амбулаторное наблюдение, мы просто не сможем вовремя помочь тем, кто нуждается в срочной диагностике и назначении лечения», – говорит главный врач.
Врачи и лекарства
Наверное, описанная Ириной П. ситуация не была бы столь острой, если бы в ее поликлинике был онколог. Но наличие кадрового дефицита – ни для кого не секрет. На последнем заседании Заксобрания вице-губернатор Александр Кулагин рассказал о мерах, которые принимаются сейчас для привлечения в Севастополь новых специалистов. Одна из них – сотрудничество с Медицинской академией КФУ.
«Политика такая: ни один выпускник–севастополец не должен уйти никуда, кроме Севастополя. Помимо этого, у нас есть практика заключения договоров целевого обучения по программам специалитета и ординатуры. На сегодняшний день заключено порядка ста таких договоров – вузы страны готовят специалистов для Севастополя», – сообщил замгубернатора.
Принимаются и меры чисто материального характера – поднята базовая зарплата, предусмотрены выплаты молодым специалистам, есть планы по строительству в Севастополе социального жилья. Даст Бог, все это поможет решить проблему и с онкологами.
Нельзя не упомянуть и об условиях труда сотрудников онкодиспансера. Они, мягко говоря, очень далеки от нормальных. Начать строительство нового здания экс-губернатор Дмитрий Овсянников обещал президенту Путину еще в 2017 году, но врачи и пациенты по–прежнему ждут.
На проблемы с лекарственным обеспечением Ирина П. не жаловалась, однако ей, видимо, просто повезло. По словам Василия Ощепкова, проблемы как раз были: причиной стала проведенная департаментом закупка на сумму вдвое меньшую, чем это необходимо.
«Летом, как и следовало ожидать, деньги закончились, и препараты стали дефицитом. Это была чудовищная ситуация, потому что невозможно помочь онкобольным одним добрым словом. Я ходил, добивался, и в итоге меня все–таки услышали. Сейчас с лекарственным обеспечением все хорошо, и на 2021 год я, как и в прошлом году, опять заложил полный объем средств. Разговаривал в Александром Андреевичем (замгубернатора Кулагиным – ред), он меня заверил, что по сравнению с 2020 годом сумма на лекарства для онкобольных практически удвоена. Есть надежда, что в следующем году их хватит на всех».
Предыдущая новость:
В Севастополе выявлены более 20 грузовиков со строительным грунтом без документов (фото)
Похожие новости
- 15.04.2020 • Всех пациентов с ОРВИ в Севастополе будут доставлять в инфекционку
- 12.01.2019 • «В Джанкое сказали, что инвалидность не положена, так как нет метастазов»
- 02.08.2018 • Управленцы съедают 17% бюджета лечебных учреждений Севастополя
- 31.05.2013 • Туберкулёзная нянечка работала в детском саду
